Туркмения собирается совершить прорыв в экономике. Столь амбициозные планы, заявляют в Ашхабаде, позволят стране выйти в региональные лидеры. Почему республика, столь зависимая сегодня от экспорта природного газа, решила диверсифицировать свою экономику и не встретит ли эта стратегия препятствий со стороны внешних сил?

Основу экономики Туркмении на сегодняшний день составляет добыча природного газа, которая ставит республику в число мировых рекордсменов. 

Больше газа только в недрах России и Ирана. Попасть в тройку лидеров Туркмении позволило открытие гигантского месторождения «Галкыныш», являющегося одним из крупнейших в мире. Работы на «Галкыныше» ведут компании из Китая, Объединенных Арабских Эмиратов и Южной Кореи, однако свою заинтересованность в присоединении к проекту уже выразили инвесторы из Турции, Евросоюза и США. В этом нет ничего удивительного: столь лакомый кусок приковывает к Туркмении взоры самых влиятельных мировых игроков.

До развала Советского Союза добываемый в стране газ транспортировался в другие республики СССР, прежде всего в РСФСР, на Украину, в республики Средней Азии и Казахстан. Северное направление (газопровод «Средняя Азия – Центр») было практически единственным до недавнего времени, однако сокращение закупок Газпромом туркменского газа подтолкнуло Ашхабад к поиску новых партнеров. Ими оказались прежде всего Иран и Китай. Туркмению и Иран в 2010 году связал газопровод «Довлетабад – Хангеран», проектная мощность которого составляет 20 миллиардов кубометров в год.

 

Еще более внушительным оказался проект по экспорту углеводородного сырья в Китай. Связавший два государства газопровод был торжественно открыт в декабре 2009 года, а уже по итогам 2012-го Туркмения стала крупнейшим поставщиком газа в Поднебесную. «Голубое топливо» из центральноазиатской республики покрывает потребность КНР на 51,4%. Для сравнения, доля следующего за Туркменией поставщика – Катара – втрое меньше (16%). Для Китая, чья стремительно растущая экономика сильно нуждается в углеводородном топливе (достаточно сказать, что всего за 4 года импорт природного газа в КНР вырос почти в 10 раз – с 4 до 40 миллиардов кубометров), сотрудничество с Ашхабадом имеет стратегическое значение. В ближайшие годы планируется увеличить поставки «голубого топлива» из Туркмении в Китай втрое – до 65 миллиардов кубометров. При этом значительная часть сырья в газопровод будет поступать с упомянутого выше месторождения «Галкыныш».

 

Тесные связи Ашхабада с Китаем и Ираном вызывают плохо скрываемое раздражение на Западе. Неудивительно, что резко активизировавшееся сотрудничество Туркмении с этими странами породило ответные действия. США в последнее время усилили давление на туркменский режим. Вашингтон настаивает на переориентации экспортных потоков. С этой целью реанимирован заглохший было проект ТАПИ (газопровод Туркмения – Афганистан – Пакистан – Индия), также имеющий виды на месторождение «Галкыныш». Прямым лоббистом этой идеи выступает госдепартамент США. Помощник госсекретаря Роберт Блейк в июне этого года побывал в Ашхабаде, где провел переговоры с руководством Туркмении по вопросу осуществления проекта ТАПИ.

 

Евросоюз, со своей стороны, активно продвигает идею строительства Транскаспийского газопровода, по которому «голубое топливо» будет поступать в европейские страны. Осенью прошлого года Еврокомиссия получила мандат на ведение переговоров с Ашхабадом.

 

Туркмения оказалась в непростой ситуации. Практически даровое богатство, лежащее под землей, грозит стране серьезными проблемами. Пока Запад ведет борьбу за туркменскую нефть экономическими и дипломатическими методами. Но никто не может дать гарантии, что завтра в ход не будут пущены иные инструменты. Подобные тем, которые были использованы в 2003 году в Ираке. Благо, поводов для этого много.

 

Запад не устает обвинять Туркмению в нарушении прав человека. И в последнее время вал критики только усилился. На специальной сессии Совета по правам человека ООН в апреле этого года западные страны обрушились с резкой критикой на Ашхабад. Представители США обвинили туркменский режим в применении пыток, преследовании оппозиции, религиозных и этнических меньшинств, в отсутствии условий для свободной работы журналистов. Ряд стран и вовсе выступили с предложением направить в Туркмению наблюдателей для расследования предполагаемых нарушений прав человека. В результате ООН настоятельно рекомендовала властям республики в кратчайшие сроки исправить ситуацию.

 

Очевидно, в Ашхабаде осознают серьезность создавшегося положения. Именно с учетом этого фактора нужно рассматривать обнародованный в конце лета государственными СМИ масштабный проект диверсификации экономики Туркмении. Три четверти валового национального продукта формируется за счет топливно-энергетического комплекса, экспорт газа обеспечивает львиную долю валютной выручки страны. А это порождает зависимость республики от внешнеэкономической конъюнктуры, делает Ашхабад уязвимым от колебаний цен и направленных спекуляций на глобальном рынке.

 

Вот почему, помимо развития добывающего сектора, разработанная Институтом стратегического планирования и экономического развития Туркмении программа модернизации делает упор на перерабатывающую промышленность. В документе указана и главная цель модернизации экономики – импортозамещение, то есть снижение зависимости Туркмении от поставок из-за рубежа и внешнеэкономической конъюнктуры.